Цепь, карусель и роботы

Наш читатель уже знаком с Татьяной ЧУПИНОЙ. На 80-летие Биолого-технологического факультета АГАУ она посещала родной вуз. Теперь расскажем, как обстоят дела на фермах ООО «Вакинское Агро», которыми наша землячка руководит в Рязанской области.

Три молока

Получив в 1993 году зоотехническое образование, а следом - первый производственный опыт, Татьяна Владимировна с супругом-сокурсником на свой страх и риск уехала из Алтайского края. Сначала в Ленинградскую, затем в Воронежскую, а после в Рязанскую область, где была назначена директором по животноводству ООО «Вакинское Агро».  Выросла в одного из лучших в России управленцев в сфере молочного скотоводства.

На площадке родного вуза она изложила немало интересного о работе и структуре передового предприятия. Сегодня в зоне ответственности Татьяны Чупиной – самая крупная роботизированная ферма в России. В своем выступлении она сравнивала эту технологию с более привычными для нас.  

Итак, в рязанском хозяйстве используют сразу несколько систем содержания и доения крупного рогатого скота: есть привязное, беспривязное с большим (на 80 мест) доильным залом типа «карусель», а также современный комплекс на 33 робота-дояра.

Вкупе все эти системы в ежедневном режиме обслуживают около 5800 коров. От них, по итогам 2023 года, в ООО «Вакинское Агро» получили свыше 50 тысяч тонн молока.

На привязи надаивают существенно меньше: в минувшем году от 980 коров получили за лактацию по 7800 кг молока на каждую. «Карусель» и беспривязное содержание – 10 600 кг молока от каждой из 2975 коров. На роботизированной ферме, где живет 1867 коров, от каждой в среднем получили по 11 000 кг.

Татьяна Владимировна взяла за правило постоянно анализировать все процессы на фермах «Вакинского» с учетом всех принятых технологий. И поделилась выводами.  

«У нас бывает много гостей-животноводов. Интересуются нашим опытом, просят совета: «Куда двигаться? Что строить, внедрять?». Я всегда отвечаю: «Прежде всего считайте деньги – смотрите на конечную выручку», – подчеркивает Чупина. – На нашем предприятии мы в первую очередь считаем, не сколько будем доить, а во что нам обойдется произвести килограмм молока и за сколько он будет продан. Ведь его цена при удоях в 8000 кг будет одной, при 11 000 кг – уже другой. Мы всегда ищем оптимальное с точки зрения экономики соотношение. Факторов всегда много: это ваши финансы, породы скота, состояние стада, существующая материальная база, территория и климат, даже местные традиции имеют значение. Тем более, не бывает и двух абсолютно одинаковых ферм – на каждой все делают немного «по своему». Даже в одном холдинге на двух фермах всегда будут какие-то отличия. Но на каждой ферме, при каждой из технологий можно выстроить правильный подход».

Что сегодня дают?

На базовые принципы молочного скотоводства, состоящие из коров, кормов, кадров и комфорта Татьяна Владимировна смотрит по-своему. То есть в общеизвестную основу «4к» она внесла свои дополнения и коррективы.

«У меня на ферме все вращается вокруг воспроизводства – это самое главное. Нестельная корова – это не эффективная корова. Такая на ферме мне не нужна. Это животное попросту съедает деньги, – отмечает Чупина. – Далее идут кадры и их квалификация. От этого мы никуда не денемся. Нет надежных работников, нет грамотных специалистов, которые болеют за свое дело – это крах. Без них лучшая технология и лучший скот не дадут эффекта».

В плане кормозаготовки и кормления в хозяйстве практикуют единый подход – все фермы находятся в равных условиях: один «кормленец», одни рационы – каждый для определенной возрастной группы, одна на все фермы система приготовления и кормораздачи: смешивание в миксерах и обязательная проверка качества каждой партии перед раздачей.

По потреблению кормов отличия между фермами незначительные: единственно на привязной ферме коровы в среднем получают на 2-3 кг кормов меньше.

К слову, на привязи в «Вакинском» оказались именно те коровы, которые не могли выдерживать трафик на беспривязи, а на роботизированную ферму не подошли из-за формы вымени, к которой у робота свои «требования». Кроме того, при распределении учитывались даже темперамент и интеллект коров. Но по крови это одни и те же «голшинки», равные по генетике.

«На привязной технологии у коровы ограниченный доступ к кормовому столу. Принято считать, что в этом случае между животными почти нет конкуренции. То есть ее порцию соседка съесть не может – цепь не позволит. Не правда. Еще как может – нередко такое вижу… Но что если соседка дает 40 кг молока, а корова, которую она объедает, – 20 кг. Соседка подъела бы еще, но достать уже не может. Поэтому такие особенности нужно фиксировать и вводить для таких дополнительное индивидуальное кормление. Но это часто, увы, упирается в человеческий фактор, – поясняет Чупина. – На беспривязи и на роботизированной ферме конкуренция, как правило, выше, однако здесь корове самой легче найти место, где корма еще остались. Главное отслеживать на кормовом столе (или бруствере) большие «выеденные» зоны.

Отсюда вывод – чтобы сделать ферму более эффективной, по мнению Чупиной, важно понимать, что нужно корове. Наряду с кормлением – это вопрос комфорта животных. И очень большой вопрос.

Корову робот не обидит

Главная особенность роботизированной фермы, по меткому выражению Татьяны Владимировны, «Живем не по режиму, а в комфорте».

«Почему я очень люблю роботов. Во-первых, это очень интересно. Во-вторых, считаю лучшей технологией именно эту, потому что корова в ней живет в своем, удобном ей режиме, – продолжает эксперт. – Например, по нашей аналитике при молокоотдаче на роботах между днем и ночью мы не видим никакой разницы – дают абсолютно одинаково. Среди коров, как и среди людей, есть «совы» и «жаворонки». Они социальные животные со своей иерархией. Знакомятся друг с другом на манер собак. И прекрасно узнают друг друга, если содержать до 120 голов в одной секции. С другой стороны, когда мы переводили всего несколько коров из секции в секцию, у них начинались «разборки», и мы даже на время упали по молоку, потому что лишняя подвижность – это расход энергии».

На роботизированной ферме человек минимально вмешивается в жизнь стада, отсюда и минимум стресса. Однако и здесь есть свои хитрости. Например система, которая не позволяет определенной корове прилечь, пока та не сходит к роботу. Тот к тому же подманивает животных на дойку порцией комбикорма.

«На привязной и беспривязной системах жизнь коровы выстраиваем мы – по строгому графику. Если дойка начинается в 5 утра, не важно, хочет ли корова спать, плохо ли себя чувствует – ее все равно поднимают, – рассуждает эксперт. – Соответственно, быт животных ужесточается, из-за постоянной нервозности падает молоко, ухудшается воспроизводство и продуктивное долголетие».  

К слову, на роботах «вакинские» коровы в доятся в среднем 2,7 раза в сутки. Высокопродуктивные первотелки заходят туда до пяти раз. Например у «карусели» такой возможности нет. Рабочая дисциплина и дойка строго три раза в сутки.

Уровень мастита на роботизированной ферме – менее 1%. Эффект «сухого» доения здесь отсутствует как явление.

Самые продуктивные коровы, опять же – на роботах: например 6 коров дали в 2023 году свыше 16 000 кг молока за 305 дней лактации. Две – свыше 17 000 кг, рекордистка – свыше 18 000 кг.

Экономические различия

С точки зрения затрат произведенное молоко на привязной ферме, по оценкам Чупиной, получается подешевле, однако, учитывая другие факторы, в финансовом плане оно все равно самое малоэффективное.

Парадоксально, но самое дорогое в производстве молоко в хозяйстве – при этом и самое выгодное. И такое получают именно на роботизированной ферме. Это стало возможным благодаря росту объемов, более низким ветеринарным затратам, а самое главное –поголовной нагрузке на человека.

Подробней о распределении людей в хозяйстве: на привязной системе в «Вакинском» трудятся 12 специалистов и 36 людей рабочих профессий (дойное стадо – 980 коров). На беспривязи и обслуживании доильного зала – 12 специалистов и 31 рабочий (2975 коров). Работу роботизированной фермы поддерживают 8 специалистов и 16 рабочих (1867 коров). Таким образом, если на привязи на 1 человека в плане нагрузки приходится 81 корова, то на роботизированной ферме – 244 коровы.

К слову, самым свежим проектом в рязанском хозяйстве стали не роботы, а именно беспривязь с доильным залом «карусель». Технологию внедрили всего три года назад. И по валовке произведенного молока и поголовью лидирует именно эта ферма.  

«Роботы – очень дорогое удовольствие. Наиболее эффективными у нас они были далеко не всегда. Прежде всего мы сумели выстроить системную работу специалистов и наладить кормление. За 5 лет работы выросли с 8400 до 11 000 кг молока, – продолжает Чупина. – Роботы не подразумевают, что вам не нужны работники. Напротив – нужны более квалифицированные. Просто найти скотника очень тяжело – люди на селе не желают работать. Однако роботы очень интересны молодежи. Ребята из областной сельхозакадемии сами к нам рвутся. Управляют фермой с помощью телефона. Вся информация наглядна, а программы молодежь осваивает и пользуется с легкостью. Вот вам и эффективное молоко».

Картина в молочном животноводстве Воронежской и Рязанской областях, по мнению эксперта, сейчас во многом схожа с нашей – алтайской. Многие регионы страны подровнялись в этом плане до достаточно высокого уровня. В Алтайский край сейчас также заходят крупные инвесторы, просто в европейской части страны это началось раньше. Все потому что при правильной постановке молочное животноводство показывает себя большим прибыльным бизнесом.

Другая сторона медали тоже похожа. Падение цен на молоко коснулась «Вакинское Агро» в частности и Рязанской области в целом – в  2023 году они снизились в регионе на 25%. В «Вакинском» по этой причине также пошатнулся бюджет. Ситуация, по словам Татьяны Чупиной, пока не меняется в лучшую сторону и показывает, что стране необходим механизм государственного регулирования цен для подобных случаев, поскольку речь идет о продовольственной безопасности страны.


О чем еще говорила Татьяна Чупина:

**
«Одна из самых больших проблем на моей практике – тепловой стресс коров. Они всегда в «шубе» и температура свыше 20°C – это уже проблема. Коровы гораздо легче переносит холод. В легкий мороз чувствуют себя очень хорошо, главное, чтобы они могли прилечь в сухом месте, так, чтобы не застудить вымя. Но тепловой стресс – это учащенное дыхание, а отсюда – большие затраты энергии на охлаждение организма. За этим идет ухудшение перевариваемости клетчатки, снижение жира в молоке,  самого молока, а также ухудшается результативность осеменений. Мы отметили для себя, что на роботизированной ферме наши животные на несколько дней позже «уходили» в тепловой стресс, чем на других отделениях, а «выходили» из него на несколько дней раньше».

**
«Интенсивность обменных процессов у животных голштинской породы нынешней генетики существенно ускорилась. Это затронуло не только молочную продуктивность. По последним исследованиям период стельности у голштинской породы сократился в среднем на 4 дня в отличии от других пород. То есть, формирование плода это уже не стандартные 280 дней, а 276. У нас, мы проверяли, в среднем по всему стаду – 277. При этом рождаются абсолютно нормальные телята. Более того, у этой интенсивной породы сократились выделение собственных половых гормонов и время проявления охоты. Если у многих других пород охота длится около 14 часов, а то и больше, то у современных «голштинов» – всего 6-7 часов. При таком поголовье, как наше, ловить корову в естественной  охоте нецелесообразно, поэтому при осеменении у нас практикуется 100% синхронизация».  

**
«Если вы хотите доить свыше 9000 кг молока, у вас должна быть собственная серьезная кормовая база с обилием кормов с хорошо перевариваемой клетчаткой. Дать 70% концентратов никто не сможет. Это и невыгодно, и быстро угробит здоровье животных. Например сейчас самая высокая продуктивность коров в мире – в Израиле. Там готовят просто «невероятное» сено. А именно: засевают пшеницу, культура всходит,  и в момент, когда из трубки едва показывается колосок, ее косят. Следом сеют снова. Таким образом там получают лучшую перевариваемость клетчатки. И кстати, к такому сену можно давать достаточно много концентратов».